Кому нужны технологии Себя?

В прежние времена существовали системы идей, позволявшие отвечать на коренные неразрешимые вопросы о себе. Религия, наука, этические и нравственные кодексы, экономические правила игры в социуме позволяли надеть на себя ту или иную идентичность. Человек мог быть христианином, и это представление включало в себя ответы на вопросы о смысле жизни, о правилах отношения к другим и к самому себе. Человек мог быть бизнесменом, и тогда его Я принимало признаки людей, проживающих жизнь в труде по накоплению капитала. Человек мог быть учёным. В этом случае его Я облекалось в мантию служителя познанию: открывать скрытое в устройстве мира, жертвуя силами, временем; положить жизнь на алтарь науки, дав людям новые законы природы — это ли не великая цель всего существа?

Но лишь косметически, ибо человек уже не смог бы быть прежним. Он уже понял и уже передал потомству чувство шаткости и бессмысленности своего бытия. Как быть христианином, если церковь — лишь фикция, институт социума, не имеющий отношения к Богу? Как быть бизнесменом, если экономика столь нелинейна и столь зависима от политики, коррупции, воли власть предержащих? Как быть учёным, если так относительно устройство мира и любая система координат легко может быть разрушена, перекроена, уничтожив тысячи часов напряжённого труда? Но кем-то быть придётся, потому что не быть никем гораздо страшнее. Правда, найти свою социальную роль — ещё не значит найти самих себя, тех с кем приходится быть всегда и везде, от кого не спрячешься.

когда уже давно ясно, что ничего не ясно, и уже притупился острый аффект по поводу этого понимания. Не так реакционно искусство, не так бурны дебаты о самом главном, — все выдохнули и просто занялись тем, к чему лежит у них душа. Политики борются за власть, бизнесмены наращивают прибыль, учёные ставят опыты, художники строят новые эстетические образы, священники служат Богу. Социологи обсчитывают движения мыслей в массах, психологи рефлексируют и помогают делать это другим, врачи применяют на практике достижения химии и физики. Все заняты делом.
Если дело приносит средств достаточно для удовлетворения базовых и некоторых культурных потребностей, то дело считается достаточно успешным и жизнь течёт по своему сценарию смены поколений. Если экономическая система не даёт зарабатывать достаточно для комфортного выживания в своей среде, все чаяния и силы пускаются на повышение уровня жизни. В обоих случаях думать о своей идентичности, своём Я в этом мире и мире Других как будто некогда. Во втором случае это даже проще: если занят выживанием — не до фантазий.

Осознанность — лишь фасад, лишь сцена в огромном театре нашего Я. А что там происходит внутри, за кулисами, познать не дано. Можно лишь догадываться, вглядываясь в шорохи, тени, отзвуки происходящей внутри работы. И когда результат брожения в Бессознательном наконец будет вывезен на сцену, мы увидим его таким, какой он получился. Уродливым или прекрасным, но уже готовым. Так и происходит в обществе. Сингулярности, единицы, каждая со своим Эго, трутся друг о друга в информационном пространстве, стреляя друг по другу продуктами бродящего под крышкой бессознательного. Каждый человек — лишь бледная тень настоящего Себя.

Не живое лицо, голос, жесты, которые хотя бы как-то могли намекнуть о внутреннем Я и дополнить образ невербальными ключами, но лишь текстовые сообщения, искажённые объективом телефона изображения теперь составляют Другого для нас. Современные технологии стали технологиями разрушения Себя. Преобладание образов сделало ненужной вторую сигнальную систему: зачем интерпретировать текст, если можно посмотреть на картинку? Доступность информации отменила необходимость памяти: достаточно иметь несколько рефлекторных жестов — смахивания, масштабирования, разблокировки, — чтобы иметь ответ на любой вопрос. Груднички могут увеличивать картинку раздвиганием пальцев ещё до того, как научатся ходить. Голосовой набор делает ненужным даже механизм письма и знания букв. Лёгкость поступления информации, прямое её движение от ощущения к смыслу, позволяют наполнять своё Я, то самое Бессознательное, начинкой из образов, собранных хаотично в множестве культурных институтов.

Кому нужны они? Лишь тем, кто надеется и хотя бы предполагает, что мир гораздо больше и интереснее, чем те картинки, которые нам доступны. Он больше и интереснее в нашем переживании этого мира, а не в многообразии впечатлений и видов. Собственное переживание человеком даже пустяка вроде цветка в саду может быть богаче путешествия в другую страну. Но ресурс к этому — внутри, а не вовне. Великий Иммануил Кант никогда не выезжал из родного Кёнигсберга; Александр Сергеевич Пушкин не был за границей. Их мир был внутри них и позволил сделать величайшие завоевания в философии и искусстве.