Конец телевидения

Телевидение — не телепатия; для его существования нужно техническое средство. Появление такого средства в начале ХХ века стало революцией, удовлетворив одну из потребностей человека — в быстром информировании. За голубиной почтой и телеграфом пришёл телефон — просто звук, а потом — телевидение: видео вместе со звуком. Революционным было средство, инженеры создали техническую возможность, они ничего не знали о контенте. Телевидение передаёт цветные пятна, пиксели, которые, двигаясь по площади экрана, создают образы. И вот образы становятся информацией, если у них есть зритель. А звук, включая речь, шумы, музыку, создаёт дополнительный поток означивания аудиального, и вместе они — видео и аудио — симультанно вносят в каждый дом мощную ревущую реку образов.

Инженеры ничего не знают о контенте, это не их забота. Техническое средство лишь даёт возможность. Подобно распаду ядер атомов: энергией можно управлять, и тогда она согревает, даёт свет, приводит в движение транспорт; а можно неуправляемо бросать её, и тогда она уничтожает всё. То же происходит с телевидением. То, что потоком льётся по каналу передачи информации, стало безрефлексивным не оглядывающимся на самого себя шизофреником в остром психозе.

Такой «собеседник» говорит своё, словно хочет выговориться после обета молчания. Обычно так ведёт себя человек не совсем здоровый, страдающий сосудистой патологией, болезнью Альцгеймера, психической патологией, девиацией личности — в любом случае, «неадекватный». Его речь — о нём самом, о его проблемах и жизни, и только если сама жизнь его была безумно интересна, или проблемы его злободневны и остры, такой монолог можно выслушать.

Оно не интерактивно по своей технической природе. Попытки ввести интерактивность — через телефонные звонки зрителей, показ чата — лишь имитация. Телевидение по своей природе — монолог. В ХХ веке этот монолог был почти единственным возможным средством информирования. Люди слушали и смотрели его, потому что через экран, словно окно, можно было проникнуть в другой мир. Телевидение монополизировало этот канал, и похоже, потеряло связь с реальностью. В другой мир теперь не нужно окно, в него распахнута дверь и расстелена ковровая дорожка. Путешествуют все, все видят и слышат другие страны и других людей.

Ток-шоу, просто шоу и сериалы — вот практически всё, что осталось в контенте основных телеканалов. Немного новостей, одинаковых с утра до вечера на всех каналах, добавляют энергии. На Первом новости вставляют каждые полчаса, чтобы человек не расслаблялся, чтобы memento mori — помнил о смерти, даже если смотрит добрую советскую комедию.
Однонаправленность и скудность контента говорят или о неприличной наглости, или о неадекватности говорящего. Подсчёт аудитории пока поддерживает... Пока ещё много людей, запертых с шизофреником в одной комнате — людей, не умеющих найти способа избавиться от него. Отчасти потому, что телевизор благодаря своей вековой истории распространён повсюду, отчасти потому, что старшая аудитория просто не умеет обращаться к интерактивному средству, дающему то, что попросишь.

Когда человек не знает, что ему нужно, он может включить телевизор и просто получать, что дают. Когда-то давно контент, сделанный профессионалами на хорошем оборудовании, отличался от любительского — и одним этим привлекал к себе. Когда-то люди (режиссёры, журналисты) в нём были профессионалами и умели построить сообщение так, чтобы оно отличалось от любительского, было почти искусством. Сегодня качественную оптику и HD-камеру можно купить недорого: эксклюзивность технического качества утеряна телевидением. Но гораздо важнее, что утерян и профессионализм: качество отбора, постановки и реализации всё ниже, потому что люди, занятые в этом процессе, не лучше других людей. Они делают такие же ошибки, они такие же невежественные, они так же обывательски мыслят, как все обыватели. Телевизионный контент стал говорить с аудиторией на языке кухонных разговоров, не отличаясь от соседа по дому ничем, кроме симультанности, яркости красок, наличия музыки и усиленных голосов.

Первый канал, центральный, который есть в каждом доме, стал ярким примером заката телевидения. Он ориентируется на массу, на аудиторию (так прокомментировал К.Эрнст призывы убрать из новогоднего эфира А.Пугачёву: рейтинг высокий, кому не нравится — не смотрите). Он говорит с аудиторией на языке её повседневного общения. В сериалах «говорящие головы» даже не стараются работать над образом, они просто такие же, как в жизни, и истории их — житейские. Программы про секс (будь то генетические тесты возможных отцов или поиск «второй половинки») и про еду (готовим, покупаем продукты, вместе боимся вредной пищи и надвигающегося атеросклероза) составляют львиную долю эфира. Глубокой ночью для разнообразия немного интеллектуальных шоу, интервью, и целый день плохие новости, чтобы не расслаблялись.
Ориентируясь на аудиторию, телевидение не понимает, что как только аудитория поймёт, что с ней говорят на том же уровне, что и любой другой человек в ближайшем окружении, она потеряет интерес.

Пока люди, уставшие от суеты, апатичные и абуличные к тому, что бы им посмотреть, довольствуются пассивно потоком контента, телевидение существует. Сегодня телевидение существует только потому, что в массе своей общество измотано проблемами, стрессами, и изувечено невежеством. Телевидение всячески поддерживает и тот, и другой процесс. Оно добавляет к неврозу огня и тщательно бережёт невежество. Так ведёт себя не шизофреник, но изощрённый, беспринципный, злой гений, паразитирующий на крови своих жертв.