Медийная лихорадка

Вспомним (или представим себе) мир конца ХХ века. Нет мобильных телефонов, нет Интернета, нет социальных сетей, поисковых систем, информации доступной «в один клик».
Словно и мира нет…
Что есть? По-прежнему есть люди, с их органами чувств, с их плотью и кровью. Люди, которые ходят и говорят, едят и пьют, любят друг друга, перемещаются в трёхмерном пространстве планеты.

К ним уже вкрался паразит медиа в лице телевидения и прессы. В их квартирах уже поселились какие-то чужие люди, без умолку о чём-то говорящие и приносящие в дом вести из незнакомых мест.
Но то был лишь инкубационный период, а действительная лихорадка началась в начале десятых годов, когда каждый человек оказался подключен к глобальному информационному месиву и потерял возможность его игнорировать.
Сегодня совершенно чужие люди кричат нам о своих проблемах не только с экрана телевизора (от него многие уже отказались), теперь эти люди кричат отовсюду, стоит лишь прикоснуться к сенсорному экрану мобильного устройства.

Два глаза и два уха ограничивают скорость поступающего в мозг контента, а механизм утомления, не свойственный железу, предохраняет мозг от избытка. Поэтому чтобы растолкать соперников, чтобы успеть поселиться в мире Я потребителя контента, пока оно не отключилось, чужие незнакомые люди изобретательно мастерят конструкции для проникновения. Закономерности высшей нервной деятельности, отслеживание пользовательской активности, эксперименты в психологических лабораториях позволили за десятилетия развития маркетинга создать уникальные рельсы, заезжающие прямиком в неосознаваемый мир человека, минуя порой даже сознание. Борьба за психический мир конечного пользователя идёт не на жизнь а на смерть. За реальные деньги продаются клики и лайки, иконические изображения предметов и нарисованные цифры. Место в сознании пользователя ограничено, а занять его хотят многие.

Он гордо распрямляется и свысока посматривает на светодиодный экран: «ну давай посмотрим, чем вы тут меня хотите удивить?»
Пользователь ощущает, что ему как бы уже должны предоставить нечто, что ему понравится. Он смотрит на носитель, на медиа, и если носитель не трендовый, если страница не имеет параллакса, а шрифты – банальные системные, он даже и глядеть не будет на информацию, которую ему пытаются всучить.
Когда носитель определяет степень интереса потребителя, контент становится вторичен. Утомление в просеивании тысяч попыток завоевать внимание ведёт в итоге к потере способности потребить хоть какую-то ценную информацию. Сознание, ментальное пространство Человека Медийного лихорадит потому, что обмен веществ в нём активен, температура зашкаливает, всё кипит, но реальной продукции от такой интенсивности нет – всё рассеивается в тепло, а внутри остаётся интоксикация.
Когда-то школьники мучились зубрёжкой стихов русских поэтов. Благодаря современным носителям объём данных, на порядки превышающий эти стихи, попадает к человеку легко, без напряжения.
Но стихи Пушкина на рельсы сетевого маркетинга никто не ставит – их не продашь.
А человек остался таким же – из плоти и крови, по-прежнему погружённым в материальный мир. И любые данные, – великие стихи или информация о скидках, есть лишь структурированный поток физических импульсов.

Осознанность в управлении входящим сигналом предполагает сокращение количества источников информации («а вдруг что интересное пропустишь?»), отбор людей, поимённо, чьему мнению есть доверие, чьи высказывания имеют значение.
Раньше люди общались устно, рассказывая друг другу о своей жизни. Ценность общения определялась ценностью человека. Что мешает сегодня делать так же? Медиа соединяют людей, но они не должны определять ценность человека.
Так будет, когда лихорадка наконец пойдёт на спад. Хотя многие её, вероятно, не переживут. Выделение Себя Информационного для конструктивного потребления контента – большая работа. Изобилие возможностей создаёт немалые сложности, но, в конце концов, медиа созданы людьми, и кому как не человеку быть им хозяином.