Журнал о высшем качестве жизни. Возможно, вы даже не представляете, насколько высоком.

выпуск 6(6) 2016

Университет Оксфорда

Место силы

Городок со старейшим англоязычным университетом, одним из старейших университетов мира, имя которого стало нарицательным для высокой науки и лучшего высшего образования.

Оксфорд принимает к себе избранных, выпускает лучших, публикует самые современные тексты. По книгам издательства Оксфорда можно судить о направлениях науки завтрашнего дня, а среди выпускников университета более полусотни лауреатов Нобелевской премии.
Но не про величие англосаксонской науки пойдёт речь в этой статье.

Для меня Оксфорд — место силы.

Трудно представить, что когда-то здесь был скотопрогон, брод для скота через Темзу (в этом месте она зовётся Изида, the Isis). Крестьяне жили здесь, в нескольких десятках миль от Лондона.
Чувство величественного охватывает от того, какая империя может вырасти в совершенно заурядной долине, туманной и сырой, где все вечно простужаются и страдают от насморка. Как скромна и величественна эта империя здесь, в городке, и как влиятельна она в мире. Когда люди просто работают, много работают, и создают новое, преумножая знание о мире для человечества.
Чувство настоящего не покидает, когда ты находишься в университете Оксфорда. Традиция помогает каждому знать своё место и иметь силы работать, находясь на нём. Если ты здесь, как можешь ты увиливать, как можешь имитировать деятельность вместо реальных дел? Многосотлетние стены создают уют и вводят в трепет, а парки, леса и тут же рядом пасущийся скот дают возможность работать с массивами информации в тишине и покое.

Удивительно, но посреди деревенского быта, без единого здания из стекла и бетона, без ослепительных светодиодных экранов течёт продуктивная работа ума, позволяющая культуре делать шаги вперёд.

Оксфордские естественники изучают природу, психологи и медики — человека, гуманитарии — общество и культуру, а философы осмысляют, как меняется мир.
Сегодня Университет Оксфорда выглядит почти так же, как и прежние сотни лет: старинные каменные здания, в шаге от которых пасутся коровы и бушует зелень лесов. Библиотека университета — богатейшее собрание англоязычных публикаций. Ежегодно в неё поступает сотня тысяч томов книг и две сотни тысяч периодики. Десяток километров стеллажей прирастает ежегодно, строятся дополнительные здания. Но центральное средневековое здание, поражающее величием готики, по-прежнему приглашает любого человека зайти с экскурсионным туром или стать постоянным читателем.
Оксфорд стал символом английской культуры. Его колледжи и спортивные команды, великие выпускники и учёные всегда на слуху. Оксфорд послужил базой для фильмов о Гарри Поттере, эстетика которых завоевала весь мир.
В Оксфорд отправляют своих детей богатые люди, чтобы дать лучшее образование и быть уверенными в качестве: что там не продадут диплом, не продадут экзамен, не поставят "вхаляву" положительную оценку.

Экзаменационное здание — отдельное совершенно особое место.
Уже подходя к нему чувствуешь трепет.

Для меня Оксфорд — место силы, потому что в нём всё по-настоящему. Я не работал и не учился там, и моё представление во многом идеализировано. Но видя результаты работы университета и видя сам университет, я не сомневаюсь в правдивости своего представления.

Едва ли не самую важную роль в создании неповторимой атмосферы Оксфорда, распространившейся по всему миру, сыграли Инклинги ("чернильники") — студенты, а затем учёные и писатели, рождённые в Викторианскую эпоху и прошедшие Мировые войны. Среди них Джон Рональд Роуэл Толкин и Клайв Стейплз Льюис.
Их творчество создано Оксфордом и создаёт сам Оксфорд. Нарния и Средиземье — два несуществующих места, в которых возможно всё, на самом деле, существуют. Они — часть Англии, часть её густых лесов и журчащих рек, огромных каменистых гряд и заливных лугов. В них первый снег, тающий едва коснувшись земли. В них суровая резная архитектура с элементами трёхлистника, плюща и дерева ивы.
В пабе "Eagle and Child" собирались Инклинги, проводили время, и потом творили. Творили миры. Был бы создан мир Кольца, не будь Оксфорда? Возможно осталось бы нам лишь северное, германское кольцо Нибелунга. Столь изысканный, полный мир фантазии, в котором христианство и язычество в гармонии, в котором магия — язык справедливости, в котором Судьба выбирает сильных и воздаёт им по их заслугам.

Качественное образование, грамота, знание латыни давали возможность иметь положение в обществе.

Оксфорд обязан своей известностью монахам, собиравшимся на этом месте ещё в XII веке и обучавшим главным дисциплинам того времени желающих. Они изучали тексты о Боге, изучали природу, изучали людей. Качественное образование, грамота, знание латыни, а особенно, умение писать дипломатические письма с изысканными оборотами речи, давали возможность занять высокое место при дворе, иметь положение в обществе. Образование стало цениться в Европе много столетий назад, за него хорошо платили. Оно начало институционализироваться, становиться организованным и регламентированным. Появилась степень magister artium, дававшая право преподавать дисциплину, в которой являешься мастером.

А вслед за образованием пришла наука.
Открытия позволяли создавать новое и двигаться вперёд.

Лекарства от множества болезней, самолёты, автомобили, телефон, компьютеры и миллионы других изобретений человечества не были бы возможны, не зародись наука как уникальный способ узнавать мир.
Это ли не магия? Метафоры трансформации мира по мановению волшебной палочки стали реальностью благодаря химии и физике. Удивительные превращения души человека и целых обществ стали возможны благодаря психологии и наукам о культуре. Магия, столь важная для людей Средневековья и Средиземья, смогла обрести свою реальность в науке, дав ей право на её собственную реальность. Слово стало центром этой магии. Заклинание стало формулой, теоремой, аргументом, гипотезой. Произнесение заклинаний, погружение в процесс научной ворожбы — в образование — делает из ребёнка настоящего волшебника. И вот, он уже может лечить людей, летать, строить дома, двигать предметы на расстоянии. Это магия слова.

Но есть и другая магия.

Чтобы познать её, наверное, не хватит науки в том виде, в котором она существует сегодня. Новая наука, синтез интуиции, синтез чувственного. Иррациональное столь чуждо магии слова, чуждо науке, какой она была всегда.
Об иррациональном — новая наука. Первые ростки её мне видятся в качественной методологии исследований, в долгожданном уходе от статистики, от массы, от среднего непохожего и похожего, ни на кого и на всех. Качественная методология — аристократия среди методов исследования, ибо требует от самого исследователя быть кем-то, стать настоящим. Иначе как можешь ты интерпретировать чужие символы и чужие высказывания?
Такая наука требует совершенно другого способа думать и совсем иного способа подтверждать достоверность. Доказательство в ней не из массы, но от индивидуальности.

Может быть, Оксфорду удастся вдохнуть жизнь и в такую науку?

День выдался ясным и холодным. На ум сразу пришли слова Пушкина "Мороз и солнце..." Но в Оксфорде мороз − это минус три. Снег здесь бывает очень редко, и вместо него солнце блещет своими рассветными лучами инеем на траве и кустах. Иней получился плотный, всё сверкало словно бриллианты: трава, листья кустов малины, иголки сосен. Чудесная картина так отличалась от русской снежной зимы и так подлинна была Рождеству европейскому
Трава в Оксфорде не засыхает зимой, она всегда зелёная. И газоны здесь стригут круглый год. Круглый год, разъезжаясь только в каникулы, играют на газонах студенты, занимаются спортом, каждое утро тренируя силу воли выходом на пробежку и тренировку.

Сила воли, умение заставить себя работать − ключевые качества успеха и высокой производительности.

Им не хотелось никуда идти и никуда ехать. И похоже, того энтузиазма, который испытывал я в это утро, у них не было.

Без них человек остаётся на одном месте, особенно, если его ничего не заставляет идти. Когда ты сам себе хозяин, у тебя нет строгого графика, сдвинуться с места бывает невозможно. Приверженность дедлайну − синдром расщеплённости, как в патологических отношениях: его ненавижу и без него не могу. Много компонентов включено в это переживание себя как субъекта, отвечающего за активность, за деятельность. При воспоминании того чуть морозного утра в Оксфорде, переживание наполняется и чистым свежим воздухом, и сверкающим инеем, и красивыми английскими домиками. Из них, маленьких, но уютных, выползали в это первое утро рабочей недели заспанные дети в строгой школьной форме, а главы семейств очищали лобовое стекло от льда и заливали в омыватель незамерзайку. Им не хотелось никуда идти и никуда ехать. И похоже, того энтузиазма, который испытывал я в это утро, у них не было. Ведь они не были визитёрами Оксфорда на пару дней, они не чувствовали контраста английских домиков с подмосковными хрущёвками и московскими муравейниками. Они не сравнивали минус три градуса и сверкающий иней на листьях с минус тринадцатью и коричневой жижей из соли, грязи и не тающего снега.

Они преодолевали себя, выходя из тёплых домиков в утренних сумерках на работу и учёбу. Так же преодолевают себя и на севере, и на юге. Сбежать от себя вряд ли получится, и значит, слабость воли и нехватку посыла к движению вперёд надо искать в своей собственной идентичности. Задавшись вопросом, что я хочу от жизни по-настоящему, без подлаживания социальным нормам и без опостылевшего желания не противоречить принятому в моём окружении канону, чего я хочу для себя? Ответ будет убегать, пока не загонишь его в угол и не придавишь кулаком. А потом он с болью даст о себе знать.

И может так оказаться, что всё множество действий по вытаскиванию себя из постели, по смене мест жительства (включая, например, переезд из Москвы в Оксфорд), по перепланировке жилища, закупке дизайнерских вещей, гаджетов и книжек по саморазвитию − это просто подмены. Такова и прокрастинация, замечательный повод ничего не делать, имеющая все шансы стать соперницей депрессии по эстетике ничего-не-делания.

Не Оксфорд сделал свой университет самым знаменитым в мире.

Это люди сделали университет, а он прославил город. Во впадине между холмами, туманном и сыром броде для скота люди работали, выбирая из всех возможностей ту, которая ближе всего была их собственному Я. Сырость и туман не пугают, если делаешь то, что соответствует твоему сердцу. Наверное, главное, чему можно было бы научиться, бродя среди средневековых зданий города, − это искренность по отношению к самому себе. Ответив на вопрос о своей идентичности − кто я для себя? − не испугавшись этого ответа и устояв против пустоты его отсутствия, можно строить свой Оксфордский университет. В своём городе, своём селе, своей семье. В своей слякотной серой действительности. Она осветится лучами внутреннего согласия, в которых любая слякоть станет сверкать словно иней на зелёной траве под жёлто-красными лучами восходящего солнца.

РАНЬШЕ

Средь бурного Белого моря
есть остров…

Место, где земля и небо меняются местами

ДАЛЬШЕ

Стив Джобс. Магия возможна

И простота стала обольщением...

Город с характером настоящего француза