Переопределение человека

Определение человека научно. Наука изучает мир – тот мир, что можно почувствовать своими органами чувств или инструментами. Люди – явно из такой категории, мы видим их каждый день. Наука категоризует всё, раскладывает по полочкам, классифицирует. Вопрос классификации, или таксономии, ключевой для определения биологического вида. Проблема с таксономией лежит в поиске различий. Чем отличаются чихуахуа и алабай? Различие серьёзное. Они относятся к одному виду животных. Если бы мы не знали заранее, вряд ли бы мы приписали французского бульдога и колли одному и тому же виду, так же как кота-фараона и перса. Не говоря уже про утконоса – ни зверя, ни птицу, ни рептилию... Тем не менее, наука, основываясь на истории происхождения, на сходстве биологических атрибутов, вносит системность в определение видов.

Что же такое человек? Его отличие от приматов, наиболее биологически близких существ, состоит в способности к «производству средств производства» – марксистский вариант определения второй сигнальной системы. Человек способен к сложной коммуникации с себе подобными – такой, которая может заменить непосредственный контакт с реальностью, изменить и развить. Человек с точки зрения биологии изучен хорошо: расшифрован его геном и показано, что очень немного генов отличают его от остальных животных. Химически человек очень близок другим животным. Значит, принципиальным отличием можно назвать именно коммуникацию, социальность. Человек – биосоциальное существо.

Социум, общество – совокупность людей в символическом взаимодействии (любое слово, устное или письменное, – это символ).

Вместе легче находить еду, согреваться, противостоять опасностям. Вторая сигнальная система и интерсубъективность дали возможность развитию культуры. Культура – вторая, рукотворная, природа. Культура – противостояние энтропии, непреклонным законам физики.

Если бы не было социальности, не было бы культуры, не было бы человека в том виде, в котором мы все существуем сегодня. Если бы не было социальности, совместного противостояния природе – не было бы городов, коммуникации, медицины. Совместное действие, распределение усилий, вклад каждого в общее дело, жертвенность – те факторы, что создают мир человека. Совместное, общее – главный атрибут. Если бы каждый человек действовал индивидуально, только ради себя, культура бы не возникла. С самых первых племён и до современных надгосударственных объединений люди вместе создают лучшие для себя условия.

Слово и понятие этики происходит от греческого ethos, относящегося к протоиндоевропейскому корню *s(w)e-, являющемуся местоимением третьего лица с возвратным значением. Другими словами, как учение о нравах и морали исходно этика описывает межчеловеческое взаимодействие, отношения между людьми. Также ethos – обычаи, манеры. Развитие понятия этики до наших дней позволяет понять, что именно этика описывает поведение отдельного человека, позволяющее существовать целым обществам. Нравственный, этичный поступок (и мысль как ментальное действие) есть такой, в котором интересы других людей стоят не ниже собственных интересов.

Природа тела сингулярна. Есть Я и есть не-Я – всё, что за пределами кожи. Не относящееся к Я по большому счёту индифферентно, неинтересно.
Вторая сигнальная система, разум, даёт возможность понять, что сдерживать эгоизм более выгодно для самого эгоизма: можно получить гораздо больше блага, инвестировать отказ от непосредственной выгоды в будущую большую выгоду. Это прагматика этики. Но вне прагматики Я человека может быть движимо этическими мотивами просто потому, что так он устроен: в нём есть способность 1) находить моральные категории в окружающей социальной реальности и 2) действовать в соответствии с ними.

Но не каждому человеку удаётся бытие в пределах этики. Человек может 1) просто не воспринимать различия на этом уровне, как не различает музыкальные ноты. Воспринимая различия, человек может 2) невольно или 3) произвольно отказываться от действий в соответствии с этикой, то есть в соответствии с долгосрочными интересами культуры как антропогенной среды. Будь то 1, 2 или 3, такой человек теряет принципиальную категорию, дающую возможность существовать социуму.

Сохраняя биологические атрибуты, имея сходные гаметы и геном, имея возможность коммуницировать и обладая второй сигнальной системой, такой индивид не является социальным существом, он является антисоциальным. Фактически те индивиды, что биологически близки социальному человеку, но категоризующие социальную реальность в антисоциальном направлении – ставя свою выгоду в ущерб целому обществу – не являются людьми.

Антилюди отличаются от животных наличием второй сигнальной системы и способностью к символической коммуникации, рефлексии. Они отличаются от людей неспособностью различать моральные категории или, умея различать, осознанным пренебрежением ими.
Вероятно, и эта характеристика имеет свою биологическую основу: современная нейронаука указывает на возможность наличия в мозгу «этического локуса» – участка, отвечающего за нравственность индивида. Если так, то и на уровне биологии это другой вариант Homo sapiens.

Представим себе общество – точнее, территорию, населённую только антилюдьми. Они разумны, они способны рационально мыслить, планировать, коммуницировать. В общем они ничем не отличаются от людей кроме того, что каждый не заинтересован в том, чтобы учитывать интересы других, он думает только о своей выгоде. Безусловно, такая группа быстро разделится по принципу силы – физической или умственной. Она сможет жить в своей иерархической системе, хотя каждый момент времени каждый индивид будет подвергаться опасности быть убитым или обокраденным, будучи сам в постоянном поиске чего бы украсть. В таком «обществе» не будет развития. Гипотетическое – оно останется на том же или более низком уровне, на каком оказалось в гипотезе. А в реальности оно бы так и осталось на уровне первобытном: собственно, потому оно и гипотетическое, что в реальности общество состоит не из таких людей. И итогом стала столь развитая цивилизация, какая есть сейчас у нас.

Антилюдей меньше, чем людей.

Не было бы связи, транспорта, медицины – не было бы ничего, что не имело сиюминутной выгоды. Для развития культуры нужно уметь отказываться от блага сейчас ради большего блага в будущем (а в ответ на личную жертву культура вознаграждает – так возникает баланс индивида и общества). Для того и нужна вторая сигнальная система.

Очевидно, что религия как наиболее старый и полный этический кодекс была придумана людьми – для антилюдей, в том числе, чтобы менять их и превращать в людей. Вероятно, прототипом дьявола, абсолютного зла, в религиях служили крайние варианты антилюдей – полностью эгоистичные, не ценящие общего блага и блага других ни на грош.

В современном обществе право как государственный вариант этики – инструмент контроля и принуждения к выгодным всему социуму поступкам. Проблема государственной этики в том, что она формулируется (а её соблюдение – контролируется) теми, кто находится выше в иерархической системе. Желание попасть в верхние уровни иерархии само по себе – эгоистическое, антиэтическое состояние. Если власть обретает индивид, движимый желанием получить власть, он антиэтичен – и вероятно, он не человек. А как по-другому? Когда попадание во власть есть тяжкий груз, возлагаемый на человека в силу его достоинств (интеллекта, опыта), который он соглашается нести только для того, чтобы сделать вклад в исполнение целей социума – развития культуры ради ценности каждого человека. Когда власть – служение.

И ещё. Понятие психической нормы как категория, различающая людей в рамках общества, могло бы отличить тех, кто поступает или не поступает этически. Тогда коррупция, воровство, мошенничество приобрели бы статус психической патологии – но по-видимому, вначале нужно найти способ лечения. Психиатрия вообще стала частью медицины ввиду биологизации понимания своего предмета – психопатологии. Когда-то психически больных (тех, кого обозначали таковыми) просто изолировали от общества. Антилюди опасны для общества как никто другой.