Новая евгеника

Чем сложнее достижения науки, тем больше в них видится инструментов проведения искусственного отбора. Биология, а особенно, генетика, дала ключи к коренному устройству человеческого существа. Какое-то время казалось, что – прочитай генотип и вот у тебя как на ладони все сокровенные тайны устройства индивида, ты знаешь о нём всё и если ты можешь повелевать, ты решаешь, быть этому индивиду или не быть.
Не успели, однако, молекулярные генетики завершить расшифровку генома, стало становиться понятно, что он слишком сложен, избыточен. Он не портрет человека с изнанки, но потенциальное человека – то, кем он мог бы быть, в хорошем или плохом смысле. В геноме записано, какие таланты человек наиболее вероятно может развить и от чего наиболее вероятно он может умереть. Но ни талантов, ни нужного механизма смерти ожидать не приходится. Всё может пойти по иному пути. Виной этому двусторонние взаимосвязи человека живого и социального с его биохимическим каркасом.

Потому в разных регионах планеты разные языки, разная одежда, разные представления о красоте, разная архитектура. Много тысяч лет люди строили мир вокруг себя сообразно своему представлению о том, как лучше. Среда тоже влияла. По спирали и само рукотворное окружение, культура, стало оказывать влияние на людей, они сживались с созданной ими культурой, а новую строили исходя из изменившихся себя в уже имеющемся контексте.
Взрыв технологий в конце ХХ века произвёл полное смешение культур. В Англии можно встретить гуру по восточной медитации, а в Китае – специалистов по ядерной физике. Смешение породило представление о равенстве культур в их самодостаточности. Гуманизм, нашёптывающий из христианских идеалов, помог сохранить ценность всех на Земле.

Вряд ли сегодня, подобно гитлеровским временам, можно увидеть лидера, прямо или даже скрыто проводящего линию отбора одних в ущерб другим. Осуждение нацизма было достаточно искренним.
Новая евгеника реализуется через возможности.
Вне давления, вне пресса далеко не каждый человек может быть активен и продуктивен.

Такой фильтр коренится в самой биологии. Сложные нейрохимические процессы должны происходить, чтобы посыл к действию, внутренняя мотивация окрепли и дали индивиду волю к движению. Изобилие возможностей, океан информации доступной здесь и сейчас, фантастические удобства невообразимые ещё для людей, рождённых в начале прошлого века, а для нынешних тинейджеров само собой разумеющиеся, создают необходимый культурный фон для того, чтобы психические процессы производили изменения на уровне биологии. Изменения эти регистрирует эпидемиология неинфекционных болезней. Медицина сообщает о пандемии инфарктов и рака, о глобальной депрессии, суицидах, об ожирении и диабете.

Можно заставлять себя двигаться и сидеть на диете – и это будет лучше, чем не делать ничего. AppleWatch3 помогут замкнуть колечки физической активности, оставив удовлетворение от формы, почти не связанной с содержанием. Фитнес – способ соответствовать принятой форме, to fit. В гитлеровские времена в Америке предлагали избавляться от любого несоответствия – unfitness. Несоответствия чему? Представлению о том, как должно быть. По сей день оно транслируется через массмедиа.

Но кто определяет эталон? Удивительно, но не врачи, не психологи и даже не антропологи, а художники. Модельеры, фотографы, парикмахеры, визажисты создают картинку эталонного человека, соответствовать которому нужно.
На первый взгляд, это гротескная ситуация. Её глубинная суть состоит в том, что эстетический идеал пытается быть материализован. Фэшн возник лишь к концу XIX века. До него люди только украшали свою одежду, нагружали её деталями, как правило, напоминавшими природу – цветы, растения. Люди подчёркивали сексуальность или прятали её. Одежда отвечала простым человеческим посылам.
Сегодня фэшн диктует картину Я человека, который, если бы выглядел так естественным путём, был бы идеально здоров на самом деле. Отсутствие лишнего жира, рельефные не чрезмерно развитые мышцы, механически оптимальная форма скелета, чистая кожа и хорошие волосы... Здоровье на уровне тела – так оно выглядит. Посмотрите рекламу. Но пути движения к этой форме противоречат здоровью.

У неё есть и другой путь.
Вы замечали, что в кино или компьютерных играх, где много убийств, существуют герои ключевые, чья смерть воспринимается по сюжету как очень значимая (с хорошей или плохой стороны), а остальные – расходный материал, те, кого просто уничтожают?
В любом экшн-кино главный герой мочит направо и налево неключевых врагов, которые падают замертво от одного прикосновения, а когда наконец добирается до ключевого врага, схватка с ним становится долгой и захватывающей. Того требует жанр информационной продукции: напряжение сюжета, кульминация, завязка-развязка должны подкрепляться визуальным рядом и драматургией. Примерно два-три десятилетия люди погружены в такие фильмы и игры. Убийства сотен человек на экране не воспринимаются как убийства.

То же самое происходит и в реальной жизни. Угроза терроризма для людей – своего рода реализация массового обезличенного убийства, когда убийце всё равно, кого он уничтожит. Главное – побольше. Для близких людей это станет трагедией, для всего «положительного» общества – грустным вздохом и новыми фобиями, а для «злого» общества – поводом к злорадству. Но после теракта ничего не изменится. Маленькие «теракты», условные убийства незнакомых и ничего не значащих людей происходят в жизни постоянно. Они даже не осознаются. Они совершаются предпочтением и выбором знакомого незнакомому, который, даже будучи ценнее и больше, значительнее, не попадает во внимание, не выбирается, становясь мёртвым для выбиравшего.