Стиль жизни - рвач

Каждая эпоха имеет свой Большой стиль. В былые времена, когда жизнь текла размеренно и спокойно, большой стиль охватывал практически все элементы быта, от архитектуры до коммуникации и мировоззрения. Таковыми были, например, классицизм, барокко, соцреализм.

Сегодня жизнь стремительна, она разнородна, расщеплённа словно сознание шизофреника, но большие стили есть и сейчас. Одним из таких больших стилей сегодня является «рвач» – стиль отношений, поведения, отношения к жизни, стереотипов потребления и даже устройства быта вплоть до архитектуры.
Стиль рвач свойственен сорвавшемуся с цепи псу, который решил для себя, что ничем более он не сдерживается. Ему не знакомы внутренние границы – те, что лежат в основе самой возможности существования общества.

Расторможенность позволяет привлекать к себе денежные средства – отжимая, откатывая, просто воруя. Средства денежные конвертируются в средства технические: например, автомобиль с сотнями лошадиных сил. Сила – вот та мера, что определяет ценность события, человека, явления, поступка. Слабость, в любой её форме, неприемлема для рвача. Сила – то, что ожидается вокруг, словно в полном опасностей мире, в городских джунглях. Действия рвача направлены на игру своей силой и на предвосхищение проявления силы других – хотя никто и не собирается проявлять её. Но в наполненном симулякрами, возбуждённом, порой помрачённом сознании законы выживания определяют действия. Подобно сексуально фиксированному (в просторечье – озабоченному) человеку, который везде видит эротическую символику, рвач везде видит необходимость проявить силу, сообщить о силе, напасть первым. Проявляясь таким образом, рвач получает удовольствие. Ведь там, где против него никто силу не проявляет (просто потому, что это не нужно никому, а мера силы – осознанность), он всегда победитель.

Сила – не обязательно физическая. Власть – тоже сила, деньги – сила, а с ними и демонстрируемый уровень потребления. Чтобы поддерживать уровень продаж – в расчёте на рвача, ведь он богат! – даже продающие организации, от бутиков до глянцевых журналов, стали перенимать эстетику силы и наглости. Даже лаунж-музыка в магазине играет резкая, безальтернативная, а модели в рекламе все как на подбор с высокомерным или дерзким выражением лица. Да, дерзость – современный культурный символ, ответ на культурность и сдержанность, ответ на опасность, которой на самом деле нет.
Про рвачей ставят ток-шоу; их половые вопросы, промискуитет, пьянство и асоциальные выходы обсуждаются с многомиллионной аудиторией, и рядовой человек начинает чувствовать, что в этой жизни появились новые законы. Попадая в пределы Садового кольца вдруг чувствуешь, что законы поведения здесь другие, что здесь дерзость и сила, а не уважение и забота. Дерзость и сила в оформлении витрин, в рекламе, но главное – в стиле и поведении многих людей, держащих в руках самый новый Айфон.
Встретить рвача, в основном, можно в центре Москвы или (реже) Санкт-Петербурга, иногда – на улицах других городов-миллионников. В окрестностях этих городов они также могут встретиться, если судьба занесла их туда. Чаще всего рвач находится в автомобиле, обычно немецком или премиум-класса японском или английском. Обязателен атрибут мощного двигателя. Наибольшее скопление их в узких улочках вокруг ЦУМа, на Дмитровке и Петровке.

Интересны подделки под рвача. Ажитация и расторможенность – единственное, что совпадает. Но нет ни высокого уровня потребления, ни возможности постоянно находиться на улицах вокруг Большого театра.
Возможность стать рвачом даётся благодаря накоплению капитала способами, основанными на силе, то есть такими, что не предполагают учёта интересов других. Быстро соображать, быстро двигаться, обмануть и не быть обманутым, подавить и не быть подавленным. Фактически, рвач – одиночка, свободный радикал, неполноценный, с отщеплённой частью Я – той частью, что сделала бы из него человека.

Чего не знает рвач – того, что мир, в котором он носится, создан людьми, не похожими на него, цивилизованными. Фактически он – представитель нового варварства, когда-то подавившего Римскую империю и которому потребовалось больше тысячи лет, чтобы обрести свою культуру.

Никто бы не отказался стать рвачом, обладать теми же возможностями и атрибутами. Но чтобы стать им, вначале нужно быть им. Нужно иметь такие генетические предпосылки, пройти такие периоды детского развития. Фактически, нужно иметь в себе ущерб, компенсирующийся активностью и расторможенностью, попавшими в удачный социальный контекст – тот, что не имеет механизмов контроля. Агрегация в себе силы позволяет замыкать порочный круг. Но что будет, если весь социум станет состоять из рвачей? Смогут ли они выжить или уничтожат друг друга? Скорее, они уничтожат культуру, а на её обломках начнут новые первобытные войны.