Средство повышенной опасности

Пешеход всегда прав? По крайней мере, на обозначенном переходе?
Не каждый водитель с этим согласится. Пешеход тоже несёт ответственность. Он должен как следует осмотреться, чтобы не стать помехой разогнавшемуся правой ногой и почёсывающему левую ногу водителю. Пешеход должен смотреть по сторонам и остановиться, если видит, что машина не думает тормозить.
Вроде бы так.

Но в отличие от водителя, пешеход — просто человек. Человек как он есть.
Водитель допускается до вождения через множество процедур: обучение, экзамен, освидетельствование. У него должно быть хорошее здоровье, хорошее зрение, не должно быть тяжёлых заболеваний, которые могут привести к внезапной потере контроля над управлением.

Больше того, пешеход может быть тяжело болен. У него может быть головокружение, могут быть эпизоды внезапной потери сознания, судорог. Но для чего-то он был вынужден выйти на улицу города. Например, купить хлеба, если за ним некому ухаживать. Пешеход может быть и здоров физически, но он может находиться в тяжёлом эмоциональном состоянии, в глубокой растерянности, потерянности, задумчивости. Всё это не является противопоказанием для хождения пешком.

Водитель находится в металлическом корпусе массой до нескольких тонн, с высокой кинетической энергией. Он управляет средством передвижения — средством повышенной опасности. Он сам становится средством повышенной опасности.

Ключевая разница пешехода и водителя позволяет к каждому из них предъявлять требования. И если к водителю требований много, то к пешеходу всего одно: иметь в виду, постараться вести себя осмотрительно, в меру своих возможностей.

Пешеход всем своим сознанием погружён в ленту, в чат или в карту города, а водитель пытается ощутить все свои две сотни лошадей, за которые выложил хорошие деньги. Водитель ещё маленький-маленький мальчик, играющий в машинки, или маленькая девочка, взвизгивающая от червячка-паучка. То, что они — объект повышенной опасности, они не ощущают. Когда-то полученные права символизируются в факт обладания возможностью. Сама по себе возможность не накладывает ограничений. Её могут ограничить страх штрафа, ареста, лишения свободы, но в разной степени и не для всех. К тому же, страх исчезает за каждодневностью.

Презумпция отсутствия в кустах кого-либо, способного вдруг выскочить на дорогу, может много лет действовать безотказно для водителя, идущего 60 в жилой зоне или 100 на просёлочной дороге. Просто, не пришёл ещё его день.
Страх исчезает. Не в паранойю же впадать!

Не в паранойю, но в осмотрительность, в осознанность, в соблюдение правил. В этом отличие человека от животного.
Желание погонять, похулиганить притормаживается личностью, Я, — там, где нет места неосторожности. Но социальный невроз всё меняет, и человек в цивилизации приобретает качества средства — опасного средства. Любые привычные игрушки, техногенные элементы повседневности — это сложные устройства, полезные не больше, чем требующие к себе осмотрительного отношения. К тому же, любое техническое средство сделано людьми, а люди склонны ошибаться.

Презумпция того, что всё пойдёт так, как должно пойти, обманчива. Это в природе вещей. Но почему-то, когда что-то всё же случается, неожиданность события столь велика, как будто его нельзя было и предположить. Рок, божья кара, несчастный случай — всё это варианты где-то пропущенной осознанности, где-то обольстившегося средства, забывшего про свою опасность. В техногенном мире каждый человек — средство повышенной опасности. А его решение стать из средства субъектом своего Я может стать чьей-то спасённой жизнью.